Жена Цезаря
АРТУР. Он приговорен к смертной казни за убийство. Дело совершенно ясное, но из=за ложных показаний под присягой у нас возникли трудности с обвинительным приговором. И о чем попросила тебя принцесса?
ВИОЛЕТ. Она мне все объяснила, а потом попросила вмешаться и воздействовать на тебя. Я пообещала сделать все, что в моих силах.
АРТУР. Этого делать тебе не следовало. Старуха прекрасно знает, что это дело никоим образом тебя не касается. Жаль, что ты так ей и не сказала.
ВИОЛЕТ. Артур, как я могла такое сказать? Там была его жена, мать. Если бы ты их видел… Я не могла смотреть на них без слез. Я сказала, что ты, узнав все факты, помилуешь этого человека.
АРТУР. Такое не в моей власти. Миловать — прерогатива хедива.
ВИОЛЕТ. Я знаю, и если ты дашь ему такой совет, он это сделает. Он хотел бы его помиловать, но не шевельнет и пальцем без твоего указания.
ЭНН. А что сделал этот человек?
АРТУР. Дело необычное. Абдул Саид повздорил с одним американским торговцем, а вскоре его единственный сын заболел и умер. Он вбил себе в голову, что американец навел на сына порчу, взял ружье, дождался удобного момента и застрелил американца. Этот человек не преступник в привычном смысле этого слова, но мы не должны делать исключений. Если оправдать Абдул Саида, последуют новые убийства, совершенные под тем же предлогом. Этим утром я еще раз просмотрел все материалы и не нашел оснований советовать хедиву вмешиваться в это дело.
ВИОЛЕТ. Этим утром? Ты приговорил человека к смерти и после этого пришел на ленч в прекрасном расположении духа, смеялся, сыпал шутками. Как это жестоко!
АРТУР. Мне очень жаль, что мое поведение вызвало у тебя такие мысли. Я всесторонне рассмотрел вопрос, принял наилучшее, по моему разумению, решение, и думать об этом забыл. Полагаю, мне нет нужды испытывать по этому поводу какие=то эмоции. Врач же не должен мучиться от страданий пациентов.
ВИОЛЕТ. Но это же ужасно, убивать несчастного человека только потому, что он невежественен и туповат. Неужели ты этого не понимаешь?
АРТУР. Боюсь, я здесь не для того, чтобы подстраивать закон под мои чувства. Мое дело — следить за его исполнением.
ВИОЛЕТ. Легко так говорить, если ничего не чувствуешь. Неужели ты не понимаешь, какие муки испытывает человек, приговоренный к смерти за деяние, которое он искренне полагал справедливым? Жаль, что ты не видел страданий этих бедных женщин. А теперь к ним вернулась надежда, потому что я обещала им помочь. Принцесса сказала им, что ты прислушиваешься к моему мнению. Если б она только знала!
АРТУР. Не следовало тебе давать такого обещания. Ты поставила себя в щекотливое положение. Я очень надеюсь, что такого больше не повторится.
ВИОЛЕТ. Ты хочешь сказать, что ничего не сделаешь? Даже вновь не рассмотришь это дело… из чистого сострадания?
АРТУР. Я не могу!
ВИОЛЕТ. Артур, я впервые обратилась к тебе с просьбой.
АРТУР. Знаю. К моему великому сожалению, должен тебе отказать.
ВИОЛЕТ. Это первый смертный приговор, вынесенный в Египте после нашей свадьбы. Неужели ты не понимаешь, какую радость я буду испытывать, осознавая, что спасла человеческую жизнь? Хедив готов помиловать несчастного. Он ждет от тебя одного слова. Неужели ты его не скажешь? Я чувствую, что благодарность этих женщин станет для нас благословением.
АРТУР. Дорогая моя, мои обязанности очень четко определены. Я должен их выполнять.
ВИОЛЕТ. Определены, потому что горе ничего для тебя не значит. Чего тебе волноваться о человеке, которого вот=вот повесят, если ты его никогда не видел! Интересно, так ли четко ты будешь выполнять свои обязанности, если дело коснется тебя. Если вопрос встанет о твоем счастье или горе. Легко выполнять свои обязанности, стоя в стороне.
АРТУР. Ты совершенно права. Это и есть самое главное испытание: может ли человек выполнять свои обязанности, даже если это может привести к потери самого для него дорогого.
ВИОЛЕТ. Я надеюсь, тебе никогда не придется его проходить.
АРТУР (со смешком). Дорогая моя, ты говоришь это таким тоном, словно рассчитываешь на обратное.
ВИОЛЕТ. Должна ли я написать принцессе, что я искренне заблуждалась, что мое мнение здесь не принимают во внимание?
АРТУР. Я бы предпочел, чтобы ты ничего не писала. Я сам напишу ей и, будь уверена, выгорожу тебя.
ВИОЛЕТ (ледяным тоном). Боюсь, у тебя много дел.
Пожалуйста, не трать на меня своего драгоценного времени.
(Он раздумчиво смотрит на нее, потом уходит. Следует неловкая пауза).
ВИОЛЕТ. Эти милые люди, которые сегодня приходили к нам на ленч, были бы очень изумлены, узнав, какова на поверку моя власть, с которой они меня поздравляли.
КРИСТИНА. Артур практически ни в чем тебе не отказывает. Ради тебя готов на все.
ВИОЛЕТ. Если я и обращусь к нему с какой=нибудь просьбой, то очень нескоро.
КРИСТИНА. Не говори так, Виолет. Потому что я пришла с тем, чтобы ты попросила Артура оказать мне услугу.
ВИОЛЕТ. Вы видели, как я могу на него повлиять.
КРИСТИНА. Это вопрос принципа. С принципами у мужчин такие странные взаимоотношения. Они не понимают, что обстоятельства меняют суть дела.
ВИОЛЕТ. Артур смотрит на меня, как на ребенка. В конце концов, в том, что он старше меня на двадцать лет, моей вины нет.
КРИСТИНА. Мне очень нужна твоя помощь Виолет. И знаешь, если Артур только что отказал тебе в одном, он наверняка постарается выполнить другую твою просьбу.
ВИОЛЕТ. Я не хочу нарываться на второй отказ. Это унизительно.
КРИСТИНА. Для меня это очень важно. Речь идет о будущем Генри.
ВИОЛЕТ (ее настроение разом меняется, как и голос). О! Я с радостью сделаю для Генри все, что в моих силах.
КРИСТИАН. Хедив попросил Артура рекомендовать ему англичанина=секретаря. Мне представляется, что Генри обладает всеми необходимыми качествами и квалификацией для этой работы, но ты же знаешь Артура. Он панически боится, что его обвинят в покровительстве друзей и родственников.
ВИОЛЕТ. Моя дорогая Кристина, но что я могу? Артур просто скажет, что это не мое дело.
КРИСТИНА. Он хочет предложить эту должность Рональду Парри…
ВИОЛЕТ (быстро). Ронни? Но Ронни уезжает в Париж. Все устроено.
КРИСТИНА. Все так. Но Артур считает, что ситуация изменилась и Парри должен остаться в Египте?
ВИОЛЕТ. Вы знали об этом, Энн?
ЭНН. Узнала только сейчас.
ВИОЛЕТ. А Ронни знает?
ЭНН. Скорее нет, чем да.
(Виолет ошеломлена. Изо всех сил пытается скрыть свое смятение. Обе женщина наблюдают за ней, Кристина с холодным любопытством, Энн — с жалостью).
ВИОЛЕТ. Я… я крайне удивлена. Только час или два тому назад мы с Ронни окончательно распрощались.
КРИСТИНА. Правда? Но ведь отбывать он собирался только послезавтра. Что=то вы поспешили.
ВИОЛЕТ. Я подумала, что другого случае просто не представится. Ему же надо запаковать вещи.
КРИСТИНА. Вы так сдружились, что он, я уверена, сумел бы выкроить минутку, чтобы попрощаться с тобой и Артуром до отплытия корабля.
(Виолет не совсем понимает, куда клонит Кристина. Смотрит на нее. Энн приходит на помощь).
ЭНН. Ронни в какой=то степени был и личным секретарем Виолет. Полагаю, у них были маленькие секреты, которые они хотели обсудить наедине.
КРИСТИНА. Разумеется. Это естественно, (Очень дружелюбно). Если б я думала, что пытаюсь оставить тебя без незаменимого помощника, то не стала бы просить замолвить словечко за Генри. НО, разумеется, если Ронни станет секретарем хедива, он не сможет писать приглашения и оплачивать твои счета, не так ли?
ВИОЛЕТ. Я в такой растерянности. У меня не было никаких сомнений в том. что Ронни уедет.
КРИСТИНА. Я абсолютно убеждена, что помогая Генри ты не причинишь вреда Рональду. Энн тоже считает, что он должен покинуть Египет. Не так ли?
ЭНН. В определенном смысле. Генри собирается делать карьеру в Египте. Такая должность имеет для него куда большее значение, чем для Ронни, который, можно сказать, перелетная птица.
КРИСТИНА. Совершенно верно. Здесь Ронни уже получил необходимый опыт. Оставаться в Египте и дальше для него потеря времени. Энн хочет, чтобы он перебрался в более близкие к Англии места. Смею сказать, она немного боится, как бы он не попал здесь в беду.
ВИОЛЕТ. Я не понимаю о чем ты, Кристина.
КРИСТИНА. Дорогая моя, ты знаешь, какой он влюбчивый. Всегда есть опасность, что он влюбится, в кого не следует.
ВИОЛЕТ. У меня ужасно разболелась голова.
КРИСТИНА. Почему бы тебе не принять аспирин? Я уверена, если ты захочешь, то сумеешь убедить Артура рекомендовать на эту должность Генри. И тогда все уладится.
ВИОЛЕТ. А если я не смогу убедить его?
КРИСТИНА. Тогда ты должна передать эстафету Ронни.
ВИОЛЕТ. Ронни?
КРИСТИНА. Видишь ли, если он откажется от должности и покинет Египет, Артуру не останется ничего другого, как смириться с кандидатурой Генри.
ВИОЛЕТ. Почему я должна обращаться к Ронни с такой просьбой?
КРСИТИНА (елейным голоском). Вы же очень сдружились, не так ли? Если ты намекнешь ему, что… он стоит на пути у Генри…
ВИОЛЕТ. Мне кажется, это лучше сделать Энн.
КРИСТИНА. Как ты наивна! Для красивой женщины мужчина чаще всего сделает то, в чем откажет сестре.
ВИОЛЕТ. Вы хотите, чтобы я убедила его уехать?
КРИСТИНА. А тебе не кажется, что это будет наилучший выход… для всех?
(Взгляды Виолет и Кристины скрещиваются. Виолет опускает глаза. Она понимает, что Кристине известно о ее любви. Она в ужасе. Появляется Ронни. Сияет, как медный таз).
РОННИ. Меня послали выпить чашку чая. Сэр Артур подойдет с минуты на минуту. Мне сообщили отличную новость. Я остаюсь в Египте. Как здорово!
(Виолет ахает).
ВИОЛЕТ. Все уже решено?
РОННИ. Вы знаете? Я думал, это будет сюрприз.
ВИОЛЕТ. Нет. Мне уже сказали.
РОННИ. Разве это не прекрасно?
КРИСТИНА. Какой ты переменчивый. Лишь несколько месяцев тому назад ты постоянно твердил Генри, что сыт Египтом по горло.
РОННИ. Отнюдь. Я люблю эту страну. И хотел бы остаться здесь на всю жизнь.
КРИСТИНА. Это же надо!
РОННИ (обращаясь к Виолет). Это же безумие, покидать место, где ты счастлив, не так ли? Здесь мне так хорошо, так радостно. Это прекрасная страна. Я наслаждаюсь каждой минутой каждого дня.