Жена Цезаря
АРТУР. Ты не думаешь, что я хочу, чтобы он остался, не так ли? Когда утром пришла телеграмма Форин оффис о его переводе в Париж, мое уже не молодое сердце запрыгало от радости. Ты думаешь я не вижу его плюсов в сравнении со мной? Он может предложить тебе так много, а я — так мало.
ВИОЛЕТ. О, Артур!
АРТУР. Если он уедет, подумал я, ты конечно же, забудешь его. Если я буду добр и терпелив, подумал я, если не буду просить больше того, что ты готова дать, со временем ты вновь проникнешься ко мне если не любовью, то нежностью и привязанностью. Это все, на что я могу надеяться, но для счастья мне этого достаточно. А потом хедиву потребовался секретарь=англичанин, и я сразу понял, что кроме Ронни мне рекомендовать некого. Видишь ли, я работаю так давно, что сидящий во мне чиновник принимает решения автоматически.
ВИОЛЕТ. А если они разобьют сердце сидящего в тебе человека?
АРТУР (с улыбкой). По милости Провидения мы, похоже, обладаем достаточным запасом прочности для того, чтобы не сломаться под ношей, который ложится на наши плечи.
ВИОЛЕТ. Ты так думаешь?
АРТУР. Безусловно.
ВИОЛЕТ. И давно ты знаешь о том, что я полюбила его?
АРТУР. Я знал об этом всегда. Возможно, еще до того, как это произошло.
ВИОЛЕТ. А почему ты ничего не предпринимал?
АРТУР. Может, подскажешь, что я мог предпринять?
ВИОЛЕТ. Ты не сердишься на нас?
АРТУР. Сердится может только дурак. То, что произошло, естественно, более чем естественно. Он — молод, весел, красив. Ты не просто не могла не влюбиться в него. Со стороны может показаться, что вы созданы друг для друга.
ВИОЛЕТ. Так ты это видел?
АРТУР. Тебе эта мысль приходила в голову, не так ли? Полагаю, это очевидно всем, кто счел бы за труд задуматься над этим. (Она не отвечает). Разве ты не желала всем сердцем встретить его первым? Не питай ко мне ненависти за то, что я женился на тебе. (Она отворачивается). Мое дорогое дитя, мне тебя так жаль. Я очень благодарен тебе за ту доброту, которые видел от тебя в последние месяц или два. Я видел, что ты стараешься любить меня. Мне очень хотелось сказать тебе, что ты не должна лезть из кожи вон, потому что я все понимал и не хотел, чтобы ты жалела меня. Но я не знал, что мне делать. Поэтому старался доставлять как можно меньше хлопот.
ВИОЛЕТ. Ты был безмерно добр ко мне, Артур.
АРТУР. Это самое меньшее, что ты могла ожидать от меня. Ты слишком многим поступилась, выйдя за меня замуж. Я знал, что не любила меня. Тебя просто ослепило мое величие. Ты не знала, что есть узы брака и как они могут быть тяжелы, если, спасибо любви, они не становятся более желанными, чем свобода. Я думал, любовь придет. От всего сердца прошу простить меня.
ВИОЛЕТ. О, Артур, не надо так говорить. Ты знаешь, я с радостью вышла за тебя замуж. Я думала, что лучше тебя никого нет и быть не может, я была так взволнована, польщена… Я думала, это и есть любовь. И понятия не имела, что любовь может прийти так внезапно. Если б знала, что ожидать, то смогла бы с ней бороться. Но она захватила меня врасплох. У меня не было ни единого шанса. Это не моя вина, Артур.
АРТУР. Я ни в чем тебя не виню, дорогая.
ВИОЛЕТ. Однако, я рада, что сказала тебе. Я ненавижу тайны. Лучше быть откровенными друг с другом.
АРТУР. Если я могу хоть как=то помочь тебе, я рад, что ты мне все рассказала.
ВИОЛЕТ. Что же нам теперь делать?
АРТУР. Ничего.
ВИОЛЕТ. Артур, до этого дня мы с Ронни ни разу не обменялись и словом, которое не предназначалось для чужих ушей. Я была счастлива тем, что он рядом, я знала, что нравлюсь ему, и меня это вполне устраивало. Но, когда я услышала о его отъезде, все разом переменилось. Я почувствовала, что не переживу этого. О, Артур, мне так стыдно.
АРТУР. Дорогое дитя!
ВИОЛЕТ. Я не знаю, как это произошло. Он сказал мне, что любит меня. Он этого не хотел. Не думай, что он поступил нечестно по отношению к тебе, Артур. Мы так расстроились. Моей вины в этом не меньше, чем его. Я не могла, не сказать ему о своих чувствах. Мы думали. Что никогда больше не увидимся. Он обнял меня. Я была такой счастливой и такой несчастной. Никогда не думала, что на мою долю могут выпасть такие переживания.
АРТУР. И только что, когда вы остались одни, он целовал твои руки.
ВИОЛЕТ. Откуда ты знаешь?
АРТУР. Когда я хотел их поцеловать, ты их убрала. Не могла допустить, чтобы я прикоснулся к ним. Ты все еще чувствовала его поцелуи.
ВИОЛЕТ. Я ничего не могла поделать. Он был вне себя от радости, потому что никуда не уезжал. Я не хотела любить его, Артур. Я хотела любить тебя. Я так старалась.
АРТУР. Дорогая моя, человек или любит, или нет. Боюсь, от стараний проку никакого.
ВИОЛЕТ. Если он останется здесь, мне придется постоянно его видеть. У меня не будет возможности забыть его. О, я так не могу. Не могу. Это невыносимо. Пожалей меня!
АРТУР. Боюсь, ты будешь очень несчастна. Но. видишь ли, на кону стоит нечто большее, чем твое счастье. Не так давно ты сказала, что хочешь получить шанс сделать больше для своей страны. Тебе не приходило в голову ты получила этот шанс?
ВИОЛЕТ. Я?
АРТУР. Мы все хотим совершать великие подвиги, но обычно нам под силу подвиги очень скромные, малозаметные. Ты думаешь, мы должны перекладывать их на других?
ВИОЛЕТ. Я не понимаю.
АРТУР. Ронни необходим именно здесь. Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами к нему. Я не могу заставить себя винить тебя в этом. Но ты — хозяйка своих слов и своих действий. Так что же нам делать? Ты не хочешь, чтобы я ушел в отставку, не доведя работу до конца. Мы обязаны быть лучшими во всем. Помни, что все мы, а ты, будучи моей женой, больше, чем другие женщины, работаем на благо общего дела, показываем пример остальным. Любой ценой мы должны быть честными, добросовестными, не давать ни малейшего повода для упреков. И опыт показывает, что гораздо легче быть такими, а не демонстрировать одну лишь видимость. Есть только один способ избежать упреков: быть безупречными во всем.
ВИОЛЕТ. Ты хочешь сказать, что интересы страны требуют, чтобы я и Ронни оставались здесь? А если у меня разобьется сердце — велика важность? Я=то думала, что совершаю благое дело, уговаривая тебя отослать его. Разве ты не знаешь, что я всем сердцем хочу, чтобы он остался? Разве ты не понимаешь моих чувств, Артур? Я не могу думать ни о ком другом. Я изнываю от страсти. До этого дня я могла ее сдерживать. Но теперь… Я чувствую его руки, обнимающие меня, его губы, целующие мои. Ты не можешь знать те мучения и экстаз, которые пожирают меня.
АРТУР. О, дорогая, неужели ты думаешь, что мне не знакомы страдания любви?
ВИОЛЕТ. Я хочу поступить правильно, Артур, но ты не должен требовать от меня слишком многого. Если я должна относиться к нему, как к случайному знакомому, тогда я просто не смогу видеться с ним. Не смогу, Артур, не смогу! Если он должен остаться, позволь мне уехать.
АРТУР. Никогда! Я думаю, что теперь оставил бы его, даже если в этом не было бы необходимости. Ты и я — не те люди, которые убегают от опасности. В конце концов, мы не обязаны уступать нашим страстям. Мы можем держать их под контролем, если хотим. Ради твоего же блага ты должна остаться, Виолет.
ВИОЛЕТ. А если я не выдержу?
АРТУР. Несчастье ломает только никчемных людей. Тех, у кого есть вера, смелость, честь, несчастье закаляет.
ВИОЛЕТ. А ты подумал о себе, Артур? Что ты будешь чувствовать, видя меня с ним? Что подозревать, работая в кабинете и не зная, где я?
АРТУР. Я буду знать, что ты несчастна, и питать к тебе самое нежное сострадание.
ВИОЛЕТ. Ты подвергаешь меня искушению, которому я всем сердцем хочу поддаться. Что может удержать меня? Только мысль о том, что я должна исполнять свой долг перед тобой. И какая меня может ждать награда? Осознание, что я, возможно, каким=то боком служу своей стране.
АРТУР. Я вверяю себя в твои руки, Виолет. У меня никогда не возникало мысли, что ты можешь сделать что=то такое, в чем потом… нет, я никогда не буду упрекать тебя… ты сможешь упрекнуть себя сама.
(Пауза).
ВИОЛЕТ. Только что, когда мы говорили об Абдул Саиде, я спросила смог бы ты выполнять свой долг, если бы дело касалось непосредственно тебя, если решение твое решение означало счастье или горе для тебя самого.
АРТУР. Дорогая моя, долг — скорее, запретное слово. Давай скажем так, что я… не хочу даром есть свой хлеб.
ВИОЛЕТ. Ты можешь подумать, что я очень глупа. Я выразила надежду, что тебе никогда не придется проходить испытание, о которым ты говорил, но этот миг настал и ты прошел его без малейшего колебания.
АРТУР. Дело привычки, ничего больше.
ВИОЛЕТ. То, что можешь ты, под силу и мне, Артур, если ты в меня веришь.
АРТУР. Разумеется, я в тебя верю.
ВИОЛЕТ. Тогда пусть он остается. Я сделаю все, что смогу.
(Приходит Ронни).
РОННИ. Когда я позвонил, хедив был занят. Но я оставил сообщение и мне только что перезвонили. Он с радостью примет вас, сэр, в одиннадцать утра.
АРТУР. Вот и прекрасно. Завтра мы должны пригласить Ронни на ленч, Виолет. Будет повод открыть бутылку шампанского!
Конец второго действия
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Место действия: сад и веранда дома консульского агента. Тут и там горят цветные фонарики. Ночь, вдали видно небо, усеянное звездами. В дальней стене веранды ярко горят окна. В доме оркестр играет танцевальную мелодию. Виолет устраивает танцы. Все, кто появляется на веранде, великолепно одеты. Виолет в жемчугах и бриллиантах. Рубашку Артура пересекает орденская лента. Вечеринка близится к концу. На веранде сидят люди, наслаждаясь прохладой. Это мистер и миссис Эпплби. Кристина и Артур.
ЭППЛБИ. Так что, дорогая, не пора ли мне отвести тебя в отель?
АРТУР. Не спишите! Настоящее веселье начинается с танцами.
КРИСТИНА. Твоим гостям, конечно, приятно это слышать.
МИССИС ЭППЛБИ. Мне, конечно, жаль, что я уже старовата для танцев, но с удовольствием посмотрю, как веселится молодежь.
АРТУР. Ага! Значит, возраст вам не помеха. Утешение старости в том, чтобы получать наслаждение, глядя на молодое поколение, которое идет следом за нами.
КРИСТИНА. Не думаю, что ты — образец вежливости, Артур.