Тексты пьес

Страницы журнала, используемые в фильме, держали форму расплывающегося в разные стороны содержания. Там была новелла про Брежнева: он вручал ордена на полевом стане. Широков сдает программу Лапину, и от него раздается звонок. Зовут меня. Журнал надо убрать. Я говорю: «Ну как же это можно? Они же не состыкуются, эти новеллы, вместе. Я не могу это убрать». Широков говорит, что это решение руководства — убрать обязательно. Я: «Убирать не буду! Сейчас я повешу трубку, больше ничего делать не буду, напишу заявление об уходе! Я ничего убирать не буду, потому что просто так состыковать не стыкующиеся вещи я не могу». Он приезжает: «Ну, хорошо. Но завтра, когда мы пойдем сдавать это Ждановой, ты будешь отвечать сама». Я соглашаюсь: «Хорошо».
Приходим сдавать. У Ждановой было такое лицо, по которому никогда ничего нельзя было понять, потому что без выражения. И тут она начинает смотреть фильм и видит: журнал остался на месте. У нее подымаются брови, в глазах сверкают молнии, и она говорит: «Я же сказала — это выкинуть!» Тут я вскакиваю, становлюсь напротив нее и начинаю объяснять, почему это нельзя выбросить. И у меня градом катятся слезы. Она удивленно на меня смотрит: неужели человеку бывает что-то так дорого?
Потом она взмахнула рукой в одну сторону, в другую, приподняла плечи и сказала: «Ну, если это вам так дорого, оставьте. Но несколько страниц уберите все же».
Следующий фильм — 1961-й год. Весна, яркие лучи солнца. Звенят ручьи. Молодые, счастливые лица. Улицы залиты ликующим народом — наш человек в космосе!!! Первый в мире!!! Юрий Гагарин!!!
«Вся моя жизнь кажется мне одним прекрасным мгновеньем», — говорил Юрий Гагарин. Наш фильм (автор Владимир Губарев) должен был рассказать об этом мгновении, об этом человеке, о людях, соприкоснувшихся с Юрием Гагариным. 1961-й год в жизни нашей страны. Гагарин, сын Земли и Вселенной! «Сегодня Москва встречает Юрия Гагарина, встречает первого космонавта Земли. И рядом с чудом вторжения во Вселенную в эти дни нога в ногу идет другое чудо XX века — телевидение» — это слова В. Саппака. И еще: «И как велико, как всеобще должно быть событие, чтобы люди — все люди — испытали одновременно единое движение души».
Город Гагарин. Мы поехали к Юрию Алексеевичу на родину. Была жива еще его мать, пережившая своего легендарного сына. Там как раз получали паспорта шестнадцатилетние, родившиеся в год запуска первого космического корабля. Всех их звали либо Юриями, либо Германами. Мы брали у ребят интервью. Не только о Гагарине, но и о том, чем они сейчас живут, кем хотели бы быть. Эти интервью прошли красной нитью через весь фильм. Его мать говорила о детстве Юры, о том, как он учился, о его характере. Жена Гагарина Валентина не дала согласия на съемки. Когда-то после его смерти было одно-единственное интервью, но, увидев себя на экране, она дала себе слово больше никогда не говорить ни слова. Я очень хорошо ее понимаю. Для этой женщины ее муж, Юрий Гагарин, был центром Вселенной. Она не хочет выносить свое горе на люди. И больше всего боится, что подумают, будто она пользуется его именем.
Один фотограф, который постоянно снимал Гагарина, разрешил нам сделать из его фотографий целую новеллу о девочках, его дочерях, и о Вале. И удивительная фотография, сделанная перед последним полетом Гагарина: на переднем плане Валя, за ней длинный коридор, по которому удаляется Гагарин.
Мы снимали под Саратовым, где прямо среди колосьев пшеницы стоит такая же стела, как и в Москве, у ВДНХ, только меньше по размеру. Это место, где он приземлился, где первыми его увидели старушка с внучкой, пасшие козу. Он был в скафандре, поэтому она испугалась и побежала прочь, а навстречу уже неслись два тракториста, которые нам и рассказали об этом. И только потом появилась поисковая группа.
Гагарина тогда поселили на даче под Самарой, и первое, что он попросил, была тарелка борща. Там же, в Самаре, за одну ночь ему сшили мундир. А когда он шел по красной дорожке, у него развязался шнурок, но он продолжал идти как ни в чем не бывало, а миллионы глаз с тревогой следили за ним.
Говорят, что когда на сорокалетие первого полета в космос Владимир Владимирович Путин приехал в городок космонавтов и шел к памятнику Гагарину, у него тоже развязался шнурок. Не знаю, правда ли это.
Потом мы делали съемки в кабинете Гагарина в городке космонавтов. Собрались первые космонавты, работавшие и жившие бок о бок с ним: А. Г. Николаев, П. Р. Попович, А. А. Леонов, В. Ф. Быковский. Леонов принес большой журнал своих с Соколовым космических художественных работ. И эти рисунки вошли в фильм вместе с документальными съемками.
Эти картины художника Соколова и космонавта Леонова, космос в их фантазиях и в реальности, я перемежала с документальными кадрами: Земля из иллюминатора, Гагарин крупным планом в ракете. Это давало возможность углубить восприятие вот этого окружающего нас черного космоса. Вот пленка, на которой снят Королев, дающий отсчет секундам перед стартом космического корабля, потом это соединялось со знаменитым «Поехали!» Гагарина — и взлет ракеты. Так вот, эта съемка была сделана не в момент запуска, и даже не в тот день. Потому что Королев сказал: «Нет!» Эти кадры были сняты после того, как Гагарин, пролетев 180 минут вокруг шарика, вернулся на Землю.
Итак, кабинет Гагарина. Космонавты сидят вокруг письменного стола Гагарина. Ведущий — Володя Губарев, которому я разрешила задавать любые вопросы, какие он только пожелает, чтобы шел обычный разговор, и не предупредила никого, что камеры включены. Была масса интересных вещей. Они рассказывали о своих ощущениях, когда проверялись в камере одиночества, о том, что Гагарин пел в барокамере. Рассказывали о нюансах своей с Гагариным дружбы.
Гагарин не просто счастливчик, на которого свалилась эта слава. Космонавт — это огромный труд. Медики проверяли физические данные летчиков, их психику, определяя, как они будут чувствовать себя в условиях невесомости. В конце ноября 1959 года был закончен отбор, а дальше — работа, работа и работа.
Они рассказывали, как не выдерживали отобранные летчики, либо не выдерживал их организм. К марту 1960 года осталось 20 человек.
24 октября 1960 года — взрыв на испытаниях ракеты и гибель маршала Митрофана Ивановича Неделина и всех, кто был рядом. Полет, назначенный на 5 ноября 1960 года, был отменен. А из 20 космонавтов отобрали 6 человек: Гагарина, Титова, Нелюбова, Николаева, Быковского и Поповича. Кто полетит первым? Только за четыре дня до полета решение было принято.
Космонавты рассказывали, как Королев отбирал из их отряда человека, который впервые полетит в космос, как перед его глазами проходили и проходили претенденты, и он выбрал Гагарина. И понятно, ведь трудно представить более обаятельную личность. Весь мир был очарован им, околдован не только тем, что он первым взлетел в космос.
Мне сейчас становится обидно, когда наши журналисты забывают о том, что это мы первыми побывали в космосе. Рукоплещут американцам, которые первыми побывали на Луне. Это равноценные события. Я не понимаю, почему надо принижать свою страну. Я понимаю, когда говорят о недостатках, но зачем святое унижать. Когда Гагарин взлетел в космос, Кеннеди собрал чрезвычайное совещание, на котором сказал: «Мы не должны отставать!»
Мы первыми вышли в космос, первыми запустили спутник, луноход. И вот эта дегероизация наших действительно героических подвигов меня убивает в наших сегодняшних журналистах. А ведь самые близкие друзья говорили, что Гагарина не изменили масштабы нахлынувшей славы:
— он свободен от исключительности;
— он боролся за свое небо;
— «Я не хочу жить под колпаком»;
— «Я не могу не летать»;
— он пошел учиться в Академию Жуковского;
— «Я хочу летать! Я хочу делать!».
Главная его черта — неугомонность. Космонавты разговаривают десять, пятнадцать, двадцать минут, потом Леонов поднимает глаза, а напротив — красный огонек камеры. Он говорит: «Вы послушайте! Эта девка нас уже давным-давно снимает». Все, что они говорили, было очень живо, ведь они не знали, что идет съемка.
Потом Володя Губарев в Политехническом музее как бы зримо нарисовал лестницу, ведущую в космос. А еще он нашел очень волнующие слова: «Да, мы смотрим запуск. Это красиво. Но если представить, что в этом адском пламени к небу взлетает твой муж, твой сын, твой брат — это совсем другое ощущение». Действительно, другое ощущение. Об этом нам рассказывала мать Гагарина.
И еще… Ведь это было время Никиты Хрущева. Именно он взошел на Мавзолей вместе с Гагариным. А мы снимали фильм во времена Брежнева. И я должна была брать кинокадры только с Брежневым.
За это время — от фильма до сегодняшнего дня — из 20 космонавтов осталось 11, а я вспоминаю свою встречу с Юрием Гагариным. Он был у нас в Театре Пушкина на спектакле «День рождения Терезы». На память у меня осталась фотография, где запечатлены он и все участники спектакля. Гагарин был таким восторженным зрителем, о спектакле говорил взахлеб. Он был очень простым, очень доступным. У него не было никакого гонора, несмотря на сумасшедшую популярность.
Еще одно важное событие в 1961-м — выход фильма «Девять дней одного года», а значит, интервью с Иннокентием Смоктуновским. Я позвонила Смоктуновскому и попросила его рассказать о «Девяти днях…».
Тогда я с ним и познакомилась. Он репетировал «Дядю Ваню», был весь в бороде, волосы длинные, руки невероятно тонкие. И интервью я у него брала прямо на ступеньках МХАТа, тогда не было разделения на два МХАТа, и репетиции шли на Тверской. Он очень интересно говорил об этом поколении ученых, как много он получил от этого фильма не только потому, что у него была интересная роль, но и от общения. «Я опустился в этот мир, мир ученых физиков. И в этом мире я понял, какими мелкими бывают наши житейские неприятности. Потому что там решались глобальные проблемы всего мира, и это все поворачивалось такой трагедийной для меня стороной, что после съемок я не всегда мог спокойно заснуть».

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49