Тустеп на фоне чемоданов
ГЕРМАН. Еще нет. Сначала я должен передать тебе привет.
КРИСТИНА. От кого?
ГЕРМАН. От моего сына. Мы говорили утром по телефону, и он просил передать привет «тете Кристине».
КРИСТИНА. Он тебе позвонил.
ГЕРМАН. Я ему. С утра пораньше, пока он не вышел на свой теннисный корт. Я забыл про разницу во времени. В Калифорнии было 5 часов.
КРИСТИНА. Я надеюсь, ты не сказал ему про вчерашнее.
ГЕРМАН. Этим его не увидишь. Я думаю, он оставляет двести долларов в ресторане каждый вечер.
КРИСТИНА. Ты прекрасно понял, о чем я спросила.
ГЕРМАН. Я никому не собираюсь ничего говорить. Даже своему бухгалтеру, а он может из меня вытянуть все.
КРИСТИНА (взглянула на часы). Девять сорок шесть. Аудиенция заканчивается в девять пятьдесят одну.
ГЕРМАН. Ближе к делу. У тебя было время на размышления. Итак, как ты оцениваешь наш сексуальный опыт?
КРИСТИНА. Ты ждешь от меня рассуждений на эту тему?
ГЕРМАН. Добавь десять секунд за риторический вопрос.
КРИСТИНА. Я могу говорить на чистоту или следует проявить дипломатичность?
ГЕРМАН. Кристина, ты знаешь меня больше тридцати лет. Я когда-нибудь отличался дипломатичностью?
КРИСТИНА. В самом деле. Я что-то не припомню.
ГЕРМАН. Тогда добавь еще десять секунд за бессмысленный вопрос.
КРИСТИНА. Хорошо. Если на чистоту… я была немного разочарована.
ГЕРМАН. То есть?
КРИСТИНА. После широковещательной кампании по поводу Большого Билла у меня были завышенные ожидания. Мне не терпелось познакомиться. Но вместо Большого Билла меня встретил его младший брат Тихоня Бен.
ГЕРМАН. Дальше.
КРИСТИНА. Мне казалось… то, что в народе называют «заняться любовью», навсегда ушло из моей жизни. Я сомневалась, что это можно вернуть, не предав при этом мужа, не возненавидев себя… и тебя.
ГЕРМАН. Ты сказала, что была «немного разочарована». Ты не сказала, что это вызвало у тебя приступ ненависти.
КРИСТИНА. Нет. Было приятно целоваться, чувствовать тепло… ты был нежен и внимателен… и все остальное, хотя я в этом не большой специалист, было… мило.
ГЕРМАН. Спасибо.
КРИСТИНА. Но не более того. Не превосходно, не бесподобно, не умопомрачительно, не…
ГЕРМАН (перебивает). Я понял. Не надо лишних слов. Просто скажи, как ты это оцениваешь по десятибалльной шкале.
КРИСТИНА (подумала). Четыре балла.
ГЕРМАН (шокирован). Четыре балла?
КРИСТИНА. Может, пять. В любом случае, до настоящего блаженства далеко, и если ты думаешь, что это может перевесить Флориду, ты ошибаешься.
ГЕРМАН. Я бы поставил девять баллов.
КРИСТИНА. Девять баллов? Ты серьезно?
ГЕРМАН. Я попробовал быть дипломатичным. Если серьезно, то восемь. Семь. Шесть. Пять.
КРИСТИНА. Другое дело. Ты ведь не станешь отрицать, что был смущен, озабочен, скован, зажат…
ГЕРМАН (перебивает). Ты опять?
КРИСТИНА. Что «опять»?
ГЕРМАН. Пытаешься одну простую мысль выразить девятнадцатью словами.
КРИСТИНА. Извини. Добавим еще десять секунд.
ГЕРМАН. У меня тоже было время на размышления. (В дверях появились рабочие.) По-моему, дело не в том, что мы оказались в одной постели, а в том, чья это постель.
РАЛЬФ. Миссис Мильман?
КРИСТИНА (вскочив с дивана, разражается нервным смехом). Вот это смешно!
ГЕРМАН (тоже встает, рабочим). В следующий раз, когда вы нагрянете, не забудьте постучаться.
РАЛЬФ. Мы не нагрянули. У нас работа.
ГЕРМАН. Постучите, с вас не убудет.
РАЛЬФ. Миссис Мильман, когда можно выносить мебель из гостиной?
КРИСТИНА. Как только уйдет мистер Льюис. (Посмотрела на часы.) В девять пятьдесят четыре. Я налью вам кофе. (Окатив Германа ледяным взглядом, направляется в кухню.)
ГЕРМАН (ей вслед). Мне тоже, если можно. (Кристина ушла. Герман подходит к рабочим. Обращаясь к Чаку.) Ральф. (Обращаясь к Ральфу.) Чак.
РАЛЬФ. Ральф – я. А это – Чак.
ГЕРМАН. Извиняюсь. Я могу задать вам вопрос?
РАЛЬФ. Валяйте.
ГЕРМАН. Как вы насчет того, чтобы заработать по двести баксов на душу?
ЧАК. А что нам надо сделать?
ГЕРМАН. Все бросить. Садитесь в свой трейлер и уезжайте.
РАЛЬФ. Я не думаю, что это понравится нашей клиентке.
ГЕРМАН. Понравится. Она совсем не рвется во Флориду, просто она убедила себя в том, что назад хода нет.
РАЛЬФ. Ну, почему. Пусть только скажет. Не вы. Она.
ГЕРМАН. Она даже себе не может в этом признаться. К тому же, если она вас об этом попросит, вы потеряете премиальные.
РАЛЬФ. А что мы скажем диспетчеру?
ГЕРМАН. Ничего. Пусть пришлет мне счет, я все оплачу.
РАЛЬФ. Это невозможно.
ГЕРМАН. Почему?
РАЛЬФ. Во-первых, это неэтично. Во-вторых, мы не можем рисковать своим местом.
ЧАК. Да уж. Из-за двухсот баксов.
Кристина несет три кофе в бумажных стаканчиках, два пончика и бумажные салфетки, используя разделочную доску вместо подноса.
РАЛЬФ (Чаку). Что смотришь, помоги.
Чак забирает у Кристины «поднос» и ставит на столик.
ГЕРМАН (Ральфу). Если бы во главе “Вашего дома” стоял я, я бы не позволил вам командовать своим напарником.
РАЛЬФ. Если бы моим начальником были вы, я бы ушел к Бекинсу.
Герман садится на диван. Рядом плюхается Чак.
КРИСТИНА (раздает кофе). Чак… Ральф… Герман… Я нашла у себя два пончика.
ГЕРМАН. Простые?
КРИСТИНА. С глазурью, но тебе ничего не достанется. (Подает один, на салфетке, Чаку.)
РАЛЬФ. Мне не надо. Я плотно позавтракал.
ГЕРМАН. А я не успел.
КРИСТИНА. Чак, может, вы хотите два?
РАЛЬФ. Он хочет, чтобы второй съели вы.
ГЕРМАН. Вместо завтрака я рыскал по городу в поисках шикарных конфет. (Кристина отдает ему пончик, он тут же вонзает в него зубы.)
РАЛЬФ (Герману). Могли бы и поделиться.
КРИСТИНА. Слишком много калорий. Вот если бы добавить шоколада…
ЧАК (оценил шутку). Это вы хорошо завернули, миссис Максвелл.
РАЛЬФ (поправляет). Мильман. Миссис Мильман. (Кристине.) Не возражаете, если мы там перекусим?
Рабочие уходят на кухню. Кристина садится на диван.
ГЕРМАН. Я надеюсь, ты учтешь все эти бесконечные помехи.
КРИСТИНА. Бог с ним со временем. Просто давай поскорей закончим этот разговор. Я устала. И у меня еще много дел.
ГЕРМАН (не спеша пьет кофе). Так на чем мы остановились? «Дело не в том, что мы оказались в одной постели, а в том, чья это постель».
КРИСТИНА. Сказать тебе, в какой постели я желала бы оказаться?
ГЕРМАН. Да?
КРИСТИНА. Там. (Показывает наверх.) Если, конечно, Он меня пустит.
ГЕРМАН. Пусть только попробует не пустить. Мириам Ему плешь проест. (Пауза.) Постель твоего покойного мужа и моего покойного друга – это стратегическая ошибка. Еще бы не быть скованным. У меня все время было такое чувство, словно Айзек стоит у меня за спиной.
КРИСТИНА. Если бы Айзек увидел, чем мы занимаемся, он бы снова умер от инфаркта.
ГЕРМАН. Я его, конечно, не видел, но его дух незримо присутствовал в комнате.
КРИСТИНА. Мириам тоже?
ГЕРМАН. Нет. Ее дух был в это время на концерте. (Ест.) Хороший пончик. Где ты их покупаешь?
КРИСТИНА. В нашей кондитерской.
ГЕРМАН. С учетом вышесказанного… я предлагаю попробовать еще раз. На нейтральной территории. В отеле. Во время нашего медового месяца. (Пауза. Показывает на шоколадную коробку.) Ты не прочла открытку. Она внутри.
Кристина разворачивает оберточную бумагу, но прочесть открытку без очков не может. Герман дает ей свои. Появляются рабочие.
КРИСТИНА (читает вслух). «Без шоколада жизнь несладка. Не уезжай, моя помадка».
РАЛЬФ. Миссис Мильман…
КРИСТИНА (выкручиваясь на ходу). Вот, еще и на открытках пишет! А с виду и не скажешь, что шутник.
ГЕРМАН. Что ты перед ним оправдываешься? Сказали же им: стучитесь!
РАЛЬФ. Миссис Мильман, из гостиной можно выносить?
КРИСТИНА. Можно.
РАЛЬФ (Чаку). Где коробка для фотографий?
ЧАК. Я думал, ты ее захватил.
ГЕРМАН (злорадствуя). Ага! Полный бардак!
РАЛЬФ. Сходи за ней.
Чак уходит. Кристина перекладывает на диван коробку с конфетами. Ральф кладет Герману на колени разделочную доску и уносит столик. Герман убирает доску на пол. Кристина пробует конфету.
ГЕРМАН. Ну как?
КРИСТИНА. Вполне. (Отправляет в рот вторую.)
ГЕРМАН (допив кофе, вытер рот салфеткой, сунул в стаканчик, поставил на пол). В данном случае пять баллов – это не тот результат, которого надо стыдиться. Со временем мы выйдем на самый высокий уровень. Нужна практика.
Словно в подтверждение его слов, Кристина взяла очередную конфету, но усилием воли положила ее обратно. Решительно закрыв коробку, встает и направляется к бару.
КРИСТИНА (кладет коробку на стойку). Тебе не кажется, что в нашем возрасте так много говорить о сексе неприлично?
ГЕРМАН. Не кажется. И возраст тут ни при чем. Секс – это насущная потребность.
КРИСТИНА. А я думала, что хлеб.
ГЕРМАН. Если умираешь с голоду. Или работаешь в пекарне.
КРИСТИНА (снова садится). Сколько лет было твоим партнершам?
ГЕРМАН. По-разному.
КРИСТИНА. Меня интересует возрастной диапазон. От двадцати до девяноста? От тридцати до восьмидесяти? От сорока до шестидесяти?
ГЕРМАН. Какое это имеет значение? Их было не так уж много.
КРИСТИНА. Не скромничай. Вчера кто-то говорил, что он еще иго-го.
ГЕРМАН. Я преувеличил.
КРИСТИНА. Зачем?
ГЕРМАН. Хотелось выглядеть привлекательным в твоих глазах. Как ты выглядишь в моих.
КРИСТИНА (с пониманием кивает). Скажи мне правду. За три года, что ты вдовец, сколько у тебя было женщин? Можешь округлить до сотни.
ГЕРМАН. Две.
КРИСТИНА. Две сотни?
ГЕРМАН. Две женщины.
КРИСТИНА. Включая меня?
ГЕРМАН. Да.
КРИСТИНА. Ты прав, не так уж много. (Пауза.) Твой роман еще продолжается?
ГЕРМАН. Романа не было. Так, один раз. Это был ее подарок мне на день рождения.
КРИСТИНА. И как ты его оцениваешь по десятибалльной системе?
ГЕРМАН (подумав). Восемь баллов.
КРИСТИНА. Против моих пяти. Она моложе, да? Красивее?
ГЕРМАН. Моложе. Но ты красивее. Даже нельзя сравнивать.
КРИСТИНА. Тогда почему она набрала больше баллов?
ГЕРМАН. Тут был психологический нюанс. Это сестра моего бухгалтера. Она имела от меня то, что я имею от ее брата.
Возвращаются рабочие с коробкой для фотографий. Ральф предусмотрительно постучал.
Спасибо, хотя сейчас это было излишним.
КРИСТИНА (подняла с пола разделочную доску, Герману). Я вернусь, и мы простимся. (Уходит на кухню.)