Тексты пьес

Убери лапы, агрессор! Только дернись, и ты узнаешь, что такое фронтовая разведка. До твоей рожи я, конечно,  не допрыгну, но без яиц оставлю, это факт. Алле?.. В рот фокстрот! То-то, мальчик, вали отсюда!  С оккупантами у Лехи разговор короткий, понял!  Вот умница. (Достал из короба за спиной чекушку водки, стаканчик, огурчик, выпил, закусил. Запел.) «И залпы башенных орудий в последний путь проводят нас…»
Музыка смолкает. Танцы останавливаются.  К  ЛЕХЕ быстро подходит КРАСАВЧИК. Он в полувоенном кителе с орденской планкой и портфелем.
КРАСАВЧИК. Так… Почему шумим? Шуметь не полагается, солдат. И распивать водку тоже.
ЛЕХА (он опьянел сильнее). А т-ты кто здесь такой? Крыса штабная!
КРАСАВЧИК. Я здесь директор  парка. Я не штабная крыса. И никогда ею не был. Покиньте заведение.
ЛЕХА. Ладно, командир, виноват. Куда я пойду, без ног? И потом, у меня здесь свидание, честное гвардейское. Уже лет семь как назначено.
КРАСАВЧИК. Свидание, говоришь? Ну-ну. Только не шуметь. (Отошел).
ЛЕХА (горланит). «И мать старушка не узнает, каков солдата был конец!..»
Появляется высокая красивая женщина на высоких каблуках. Это  ИРА.     Она подходит к ЛЕХЕ, склоняется, обнимает за плечи.
ИРА. Лешенька, пойдем домой, хватит уже на сегодня…
ЛЕХА. А-а, явилась, не запылилась! Фу-ту, ну-ты, ресницы гнуты! Это что ж за фройляйн такая? Сказка Венского леса!  Да я вам, Матильда, в подметки не гожусь! Ха-ха! Вот именно, в подметки!..
ИРА. Какая Матильда, это я, Ира. Пойдем, я тебя помою, борщ сварила…
ЛЕХА. Жалеть меня пришла? Иди, не мешай. (Хочет выпить).
ИРА. Не надо пить, Леша. Прошу…
ЛЕХА.  А сержанта Скороходова жалеть не надо! На свои пью, трудовые! (Достал из короба сапожные щетки, жонглирует ими.) Раз — ботинок, два — каблук, стук — копейка, рубль — стук. Раз — ботинок, два — каблук. Выходи плясать на круг! Станцуем, фройляйн, танго? Слабо тебе, а?
ИРА  Как это?
ЛЕХА. Подожди, только брюки поглажу! Нет, мадам, боюсь, для танго я вам не пара. Больно мы разного роста. Больно, Ира…
ИРА (снимает туфли, ссутулилась). Так лучше?
ЛЕХА (взял туфлю, провел щеткой).  Ишь ты, на каблуке, в рот фокстрот! Кожа телячья… Телячьи нежности…  Ну? Дамы приглашают кавалеров! Маэстро, музыку!
Звучит мелодия танго.
ИРА. Не получится у нас Леша. Люди смотрят. Пойдем домой.
ЛЕХА бросает в ИРУ туфлей.
ЛЕХА. А ну пошла отсюда, шлюха! Ты для кого вырядилась?! Каблучки, чулочки со швом, духи «Кармен»! Чего ты сюда ходишь и ходишь, хахаля себе ищешь, да? Думаешь, я не знаю?! Хочешь себе хахаля, так и скажи! Выбирай, вон  сколько тут брюк! ! А ты не стесняйся.  Нету тут Лехи «Скорохода», он умер, его раздавило танком в апреле 45-го, поняла! Пошла, пошла! (Бросает в Иру чем попало — щетками и прочим сапожным реквизитом).
ИРА (плачет). Я же ради тебя, Леша, ради тебя вырядилась, дура я!.. (Убегает).
ЛЕХА (запел). «Вам возвращая ваш портрэ-эт, я о любви вас не молю-ю, в моем  письме упрека не-ет, я вас по-прэжнему люблю-ю!» (Плачет.) У-у,  гады  немцы!
Подобрав разбросанные щетки, к ЛЕХЕ подходят КРАСАВЧИК,
с помощью Кавалера укатывают бесчувственного ЛЕХУ с танцплощадки. Танцы возобновляются. КРАСАВЧИК задержался у выхода, где сидит билетерша ГАЛИНА.
КРАСАВЧИК ( начальственным тоном, кому-то вдаль). Петрович, Коля! Уложите инвалида  в вагончике. Скажите, директор приказал. А то ведь пропадет, пьянчужка несчастный! (Повернулся к Галине) Ну, здравствуй, Галина.
ГАЛИНА. Здравствуйте, Виктор Палыч.
КРАСАВЧИК.  Предлагали же, дураку, остаться в армии, да тянет вот родная танцплощадка!
ГАЛИНА. А и правильно, Виктор Палыч!  А я уж так вас ждала, так ждала…Нашу танцплощадку сторожила, как вы сказали.
КРАСАВЧИК. Ну-ну. Ждала — вот и вернулся. Живой, главное.
ГАЛИНА. Небось, красивые в Европе девушки, красивее наших?
КРАСАВЧИК. А мне без разницы. С девушками я теперь завязал, Галина. Я им так и говорю при встрече. Положение обязывает. Вот как бывшему офицеру предложили директором. Чем могу помочь, Галина? Зачем в билетерши пошла, почему аккордеон бросила? Платят-то меньше!
ГАЛИНА (прячет руки). А продала я аккордеон в 43-ем еще, зимой,  на мешок картошки выменяла. Да и не могу я теперь на инструменте, Виктор Палыч. В войну-то танцев никаких, а сторожем  не проживешь, я и пошла в прачки при госпитале. А там все белье в крови, гное,  только содой и спасались, воду из проруби возили, вот с тех пор пальцы не слушаются, кривятся., по ночам ноют. А в прачках от госпитальной кухни нам полагалось, я больше молоком брала. (Пауза.) Ведь я  сыночка одна ростила…
КРАСАВЧИК. Сын? У тебя?! Ну, ты даешь,  Галина! Да где ж ты мужика в тылу нашла, они ж и до войны тебя обходили! (Опомнился.) Э-э, я хотел сказать, обходительные были с тобой. Ты же симпатичная, Галя. По своему… И не старая вовсе. Как зовут-то сынка?
ГАЛИНА. А Витей зовут. Красавчик будет.
КРАСАВЧИК. Тезка, значит! Что ж ты молчала! Мы тебе как матери-одиночке что-нибудь придумаем. Можно совместителем в бильярдный зал или вот комнату смеха будем открывать, тоже присматривать надо. Как?
ГАЛИНА. Я на все согласная, Виктор Палыч, лишь бы рядом с вами работать.
КРАСАВЧИК. Ну и лады. Держись давай. Карточки отменили вон. Цены снизили. Государство об тебе думает, Галина. Но и ты будь как на посту! Например,  инвалида этого пьяным на площадку не пускала бы.
ГАЛИНА. Да как его не пустишь? У них каждое воскресенье эти сцены: она его к себе зовет, а он гонит ее! И так третий год…Любовь у них, Виктор Палыч.
КРАСАВЧИК.  Любовь…  Эх, Галина, что ты знаешь про любовь!
ГАЛИНА. Я? Знаю. Я всегда любила.
КРАСАВЧИК (в сторону). А я нет. Вот бог и покарал.  (Галине.) Пусть этот безногий ходит. (Ушел).
ГАЛИНА. Пусть безногий ходит.
ОЧИР встает и, постукивая тросточкой, уходит.

4.

Еще один  вечер на танцплощадке. Перерыв в танцах. Танцоры лепятся по углам, мужчины курят, девушки щебечут, среди них ЯНЖИМА. Близко к ним в одиночестве стоит ВДОВА.  Появляется завсегдатай — слепой ОЧИР, он протягивает билетерше ГАЛИНЕ билетик, но та не хочет его брать: мол, проходи так. Но слепец настаивает и ГАЛИНА надрывает билетик. Постукивая  тросточкой, он направляется к девушкам, что-то объясняет им, показывая рисунок — это портрет Любы. Девушки отрицательно качают головами: нет, не видели такую Видит рисунок и ЯНЖИМА.. ОЧИР садится на скамейку вдоль стены.
ГАЛИНА (в рупор). А теперь белый танец! Дамы приглашают кавалеров!
Звучит музыка. ЯНЖИМА приглашает ОЧИРА. Тот удивленно встает, оставив тросточку у скамейки. Пары кружатся, но ОЧИР и ЯНЖИМА не столько танцуют, сколько бурно о чем-то говорят. ЯНЖИМА сует ОЧИРУ письмо. ОЧИР отталкивает ЯНЖИМУ, рвет письмо и кричит. Музыка смолкает.

ОЧИР. Не-ет! Никогда! Любовь не могла умереть! Не верю! Уходи! Она обещала придти сюда после войны! Значит,  не погибла! Уходи! Не мешай!
ЯНЖИМА быстро уходит. Без тросточки ОЧИР идет наугад и падает. Ему хочет помочь ДЕВУШКА, но ВДОВА вдруг отталкивает ее и берет  под руку ОЧИРА. Вновь звучит музыка и ВДОВА с ОЧИРОМ начинают танцевать. ОЧИР показывает ей рисунок ЛЮБЫ.
ВДОВА. Да, да, припоминаю такую… Кажется, она была здесь недавно…
ОЧИР. Правда? Я вам верю. Я ее дождусь. Обязательно дождусь.
ВДОВА в свою очередь показывает слепому фотопортрет погибшего
Мужа. ОЧИР ощупывает фото пальцами.
ОЧИР. Да, да, возможно, я его видел… Такой высокий? Я же здесь постоянно бываю.
ВДОВА. Ну да, муж любил ходить в парк до войны, в билъярд играть,  и сюда заглядывал. Он любил женщин. Он так любил жизнь… Я его раньше ругала за это, а сейчас бы все-все простила.
ОЧИР. Тогда он обязательно появится. Просто он вас боится, ходит где-то.
ВДОВА. Вы так считаете?
Так они танцуют, держа в руках портреты погибших любимых…
Во время танца на площадке появляется ДЫЖИД. Она подходит к танцующим, вглядываясь в лица мужчин. Но среди них нет БАЗЫРА
Тем временем у входа возник человек со страшным, почти сплошь черным лицом. От испуга билетерша кричит.
ГАЛИНА. Ой, извините, вы меня так напугали…
БАЗЫР. Ничего, я привык. Меня еще зовут страшным лейтенантом.
БАЗЫР и ДЫЖИД встречаются в центре площадки. ДЫЖИД, естественно, не узнает бывшего возлюбленного. Зато ее узнал бывший танкист.
БАЗЫР. Девушка, не скажете, как пройти в комнату смеха?
ДЫЖИД (вздрогнула от вида страшного лица). Ай, шутхэр!.. Нет, не знаю…(Ушла).
БАЗЫР. Вот и свиделись, Дыжид. Как она меня, а? Прямой наводкой.
Закончив танец-диалог, ОЧИР и ВДОВА  сидят на скамейке  в ожидании чуда, держа перед собой портреты погибших любимых.

5.

Еще не вечер. На ступеньках  у входа на танцплощадку сидит ЛЕХА и чистит кому-то обувь,  привычно припевая: «Раз — ботинок, два — каблук, стук — копейка, рубль — стук. Раз — ботинок, два — каблук. Выходи плясать на круг!» При этом он ухитряется жонглировать щетками с пристуком. Наводит глянец бархоткой. В баночку летит медь.

ЛЕХА.  Шик-блеск! С такой туфлей и кадрить легче! Танцуй до женского упаду! А ну подходи, народ, обувке сделаем уход! Беспартийный  или нет, мы наводим марафет! Будет у ботиночек легкий ход —  работает Леха Скороход! Будет чистым каждый рант, объявляю прейскурант. Сапоги — полтинник, пара обычная — 10 копеек, пара сложная —  20. Не очень накладно. Красивые женские ножки  - бесплатно!
Мимо бредет БАЗЫР.
Эй, танкист, машина — стоп, давай ходи мой окоп! Попытка — не пытка. Фронтовикам — скидка!
БАЗЫР. Откуда знаешь, что танкист?
ЛЕХА. Ха, потому что лицом чист! Я ж на брюхе пол-Европы пропахал, но танкистам не завидовал. Или сгорят, как в аду, или после войны девки любить не будут! Ожоги такие, что мать родная не узнает! Что, брат, жарко пришлось?
БАЗЫР. Под Прохоровкой, слыхал?
ЛЕХА. Как не слыхать! Моли своего бурятского бога, что живым выполз. Эх, брат, отчистил бы я тебе рожицу добела, да нет такого крема. Но ты не унывай, земляк, ночью все коты черные, ха! Давай хоть сапоги почищу.
БАЗЫР. А толку? Встретила днем — даже не узнала, за черта приняла. Меня после госпиталя в полку страшным лейтенантом звали.
ЛЕХА. Да, брат, одна у нас, видать, инвалидность.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26