Пролетая над Отстойником
Иннокентий Владимирович (встает, пожимает протянутую руку). Иннокентий Владимирович. (Фальшивым бодряческим тоном.) Да. Ну что ж, добро пожаловать… э-э… Константин. Как говорится: нашего полку прибыло, да? Ха-ха. Ну что ж, это хорошо. Так скать, милости просим. Вот ваше, так скать, рабочее место (Показывает на свободный стол). Пожалуйста, располагайтесь, так скать, устраивайтесь. Вливайтесь, так скать, в коллектив. Коллектив у нас небольшой, но… (не знает, что сказать, делает неопределенный жест) но, так скать, тем не менее. Да.
Костя подходит к столу Сенцова.
Костя (протягивает Сенцову руку). Константин.
Сенцов (пожимает руку). Николай.
Костя подходит к столу Филимона.
Костя (протягивает Филимону руку). Константин.
Филимон (кладет книгу на стол, пожимает протянутую руку). Филимон.
Костя. Что, имя, что ль, такое?
Филимон. Да, имя… а что?
Костя. Да не, ничего. Я не возражаю. (Берет книгу со стола, смотрит на обложку.) «Затерянные во Вселенной». Интересная?
Филимон. Ну, в общем, да.
Костя. Про что?
Филимон. Ну там… космические приключения… Там, в общем… там, на одной планете была База… они там… добывали руду такую… ну и там, в общем, у них была катастрофа. (Постепенно увлекаясь.) И они с этой планеты успели улететь. Но когда они летели, они попали в метеоритный поток, и их корабль сильно повредило. И, в общем, они летят и встречают другой корабль. Тоже наш, но на сигналы он не отвечает. Но на том корабле работает такой… такой автоответчик и они определили номер корабля и стали смотреть: у них там такая база данных и они узнали, и оказалось, что он пропал без вести давно… сорок лет назад. И тогда они решили на этот корабль… ну… высадится. И они высаживаются. Их трое и там одна женщина старшая у них.
Костя. Молодая?
Филимон. Ну… да. Молодая.
Костя. Красивая?
Филимон. Красивая. Вот. И они высадились на этот корабль, а там все работает: свет горит, все приборы работают. А людей нет. И они ходят по всему кораблю — корабль большой — смотрят все: пытаются узнать, куда люди делись. Скафандры все на месте и спасательная шлюпка на месте, а людей нет. И вот, заходят они в командирскую рубку, и там тоже все работает, все компьютеры работают и они решают в компьютере прочитать бортовой журнал. (Замолкает.)
Костя. И что там, в бортовом журнале?
Филимон. Не знаю еще, я как раз до этого места дочитал.
Костя. Ну, не буду мешать. Расскажешь, чем дело кончилось, ладно?
Филимон. Ладно.
Костя подходит к своему столу. Его стол стоит между столами Лизы и Леши.
Костя (протягивает руку Леше). Константин.
Леша (пожимает руку). Самсон.
Костя. Самсон?
Леша. Он самый. Слыхал?
Костя (садится за свой стол). Извини, не слыхал.
Леша. Ты чё, на телеге с хутора приехал? На Развале ни разу не был? Ладно, чувак, а теперь уши открой пошире. Можешь записать, а лучше запомни. Первое: заходит к нам крокодил в юбке – это наша мама. Мама у нас строгая. Левые базары с ней не катят. И, вообще, как задумаешь какую тему замутить – спроси сначала у меня. Дешевле обойдется. Второе: мобилу дома оставляй. Плееры, мееры, игрушки – нельзя.
Костя. А что можно?
Леша. Ничего, чувак, нельзя.
Костя. А песни можно петь?
Леша. Песни? А ты чё, певец?
Костя. Еще и танцор вдобавок.
Леша. Ага, я въехал: ансамбль песни и пляски.
Костя. Типа того. С плясками мы пока повременим, а вот народный хор я у вас организую.
Леша. Не, чувак, это мимо. Я, вообще, по другой теме занят. Есть у меня одна суета на нашей барахолке. Там, между прочим, реальные бабки крутятся. Ребятишки там конкретные – у них все схвачено. Но с ними, вообще, можно базарить. Это как себя поставишь. У нас там тоже кодла неслабая. Отвязные ребята. Так что, если у тебя на Развале будут какие напряги, можешь мной прикрыться. Заяву делай, если чё: «Пацаны, Самсон впряжется за меня». Все вопросы сразу отпадут. Но, тока понты там не кидай — бесполезняк. Если чего срубить задумал, то это голяк. Все хлебные места давно подписаны.
Костя. А у тебя «хлебное»?
Леша. Штуку в неделю иметь можно.
Костя. Штуку чего?
Леша. Как чего? Ты чё, земляк, с дуба упал? Баксов, конечно.
Костя. Если ты там штуку в неделю имеешь, какого хрена тут сидишь?
Леша. (наклоняется к Косте) Братан, если где Самсон тормознулся, значит есть там тема для него. А фишка тут такая (но тока ты метлой не мети): я тут, вообще, на пару минут завис. Я тут, вообще, проездом. Есть у меня в этой шараге пацаны при деле – греют они мне тут одно кожаное кресло. В отдельном кабинете. Просек?
Костя. Просек.
Леша. Ну, пока контора пишет, пока бумаги рисуют, надо в этом трюме перекантоваться.
Костя. Но скоро ты выйдешь на палубу.
Леша. А то!
Костя. На капитанский мостик! (Показывает, как будто крутит штурвал.)
Леша. Точняк, чувак, ты въехал. Но у меня вишь какая заморочка: я эти две темы могу не потянуть. Там, на Развале, крутиться надо, там держать все надо. Время, братан, время. Времени не хватает. А время, как ты знаешь, – это бабки. Да и в лом мне по утрам на службу тюхать и мужиков тут разводить. Не по моей это натуре. Так что, если будешь себя правильно вести, я тебе это кожаное кресло сосватаю. Сведу с пацанами, проставишься, как положено, и полный вперед! (Крутит штурвал.) Вот такие у нас коряги. Ну ты, давай, чувак, подумай насчет кресла.
Костя. Хорошо, чувак, я подумаю. (Отворачивается от Леши, подвигает свой табурет к столу Лизы, садится напротив нее. Кладет локти на ее стол.) Тебя как зовут?
Лиза. Лиза.
Костя. Привет, Лиза.
Лиза. Здравствуйте, Константин.
Костя. Давно здесь?
Лиза. На следующей неделе три месяца будет.
Костя. Ого!
Лиза. Да. Я тут дольше всех. Обычно тут долго не выдерживают. Некоторые через неделю уходят. До вас тут был Владимир Николаевич, за вашим столом сидел, так он только два дня продержался. Вас за что сюда?
Костя. Да… Сказал начальнику примерно четверть того, что о нем думаю. А тебя?
Лиза. Я не расторопная.
Костя. Какая?
Лиза. Не расторопная. И я часто ошибки делаю. Я все время ошибаюсь.
Надя. А я вот никогда не ошибалась. Никогда. Меня наша Мармиха всегда хвалила. «Ну» — говорила — «Надежда, у тебя годовой отчет как всегда: копеечка в копеечку!».
Лиза. Это у меня еще со школы. Если я три раза одни и те же числа в столбик умножала, у меня три раза разный результат получался. И тут тоже. Я все время все путала. А когда на меня ругаются, я тогда еще больше ошибаюсь.
Костя. Что, начальник строгий был?
Лиза. Павел Модестович? Да, очень строгий. Но он, вообще, добрый, только жутко вспыльчивый. Он меня долго держал. Жалел. А сюда отправил, только когда я ему жесткий диск отформатировала. Я хотела дискету отформатировать, но опять что-то перепутала.
Надя. Ага, понаставили компьютеров этих. Я тоже сюда из-за компьютеров попала. Ну не могу я на них! На счетах я быстрее всех считала, на калькуляторе тоже могу, а на компьютере не могу. У нас всю бухгалтерию на компьютеры перевели, все научились, даже Прасковья Прокопьевна, а я вот – ну никак. Я уж и на курсы записалась – все без толку.
Костя. Ну и как тебе тут?
Лиза. Нормально. Сейчас хорошо, пока не очень холодно, зимой хуже будет. Говорят, зимой они батареи чуть теплыми держат. В верхней одежде сидеть приходится. А когда им жалуются, они говорят: авария в системе теплоснабжения. Потерпите, говорят, не облезнете: нам для людей тепла не хватает. Но никакой аварии нет, конечно. А еще, иногда свет отключают. Минут на пять-десять. Психологическое воздействие.
Костя. И не тошно тебе еще? Плюнула бы им в рожу, да ушла.
Лиза. Ну, я, конечно, ищу работу, но пока не нашла. Образование у меня – среднее, а специальности нет никакой. И, вообще, в нашем городе очень трудно работу найти. Продавцом в киоск я не хочу. Да и не смогу я там: у меня одни недостачи будут. А отсюда уйти не могу – у меня обстоятельства.
Костя. У вас у всех обстоятельства.
Лиза. В нашей семье я одна работаю. Ну, то есть… зарплату получаю. Мама не работает, а еще братик младший у меня.
Костя. А папа?
Лиза. А папы у нас нет.
Костя. Сбежал?
Лиза. Нет, его и не было никогда.
Костя. А эти как сюда попали? Тоже жертвы компьютерной революции?
Лиза. Галина Николаевна потерпела поражение в войне интриг. Она в отделе кадров работала, ее туда со склада перевели. А там, в отделе кадров, такие акулы… Они ее проглотили не разжевывая. Сенцов за правду пострадал. А про остальных не знаю – они не рассказывали. Вот. Еще к нам заходит ТАБЕЛЬЩИЦА. Она проверяет: все ли на месте и смотрит, чтобы никто не занимался посторонними делами. Чтобы книги, например, не читали или журналы. Если что заметит, то заставляет писать объяснительную. Потом взыскание объявляют. После трех взысканий увольняют. Ну, на самом деле не увольняют, а заставляют заявление писать по собственному желанию. ТАБЕЛЬЩИЦЕ за каждое заявление премию выписывают. У меня сестра двоюродная работает в расчетном отделе – она говорила: как кто уволится из Отстойника, так ей сразу же премию выписывают.
Костя. И сколько, интересно?
Лиза. Пятьсот рублей.
Костя. Восемнадцать баксов. Маловато.
Лиза. Мы больше не стоим.
Костя. Отставить пессимизм! Одна почка стоит бешеные бабки. А их у каждого две.
Леша. А сколько стоит почка?
Костя (поворачивается к Леше). Чувак, подумай, лучше, о чем-нибудь приятном. (Лизе.) Ладно, в общем понятно, а детали не важны.
Костя поворачивается к своему столу, из листа бумаги, медленно делает самолетик. Встает, подходит к краю сцены, пускает самолетик в зал. Поворачивается, медленно, руки в карманах, проходит к своему столу. Садится на край стола. Он серьезен. Пауза. Дверь открывается, Леша прячет игру, Филимон прячет книгу. Входит ТАБЕЛЬЩИЦА. Проходит немного, останавливается. ТАБЕЛЬЩИЦА и Костя смотрят друг на друга. Короткая пауза.
ТАБЕЛЬЩИЦА (четко, негромко, уверенно и спокойно). Кузьмин, вы находитесь на работе. Займите свое рабочее место. Сядьте за стол. Я вам делаю замечание. На первый раз — устное. И советую вам впредь вести себя прилично.