Диоскур
Платон Алексеевич уходит, что-то насвистывая, Максим перезакинул удочку, снова разлегся на травке. По другой тропинке приближается Алина, прогулочным шагом, покачивая коляску. Увидела Максима, прищурилась…
АЛИНА. Рыбачите, Максим?
МАКСИМ. Как видите, мачеха…
АЛИНА. Не называйте меня так, пожалуйста.
МАКСИМ. Пожалуйста…
АЛИНА. Платошу не видели?
МАКСИМ. Он домой пошел. Не клюет у него…
АЛИНА. А у вас?
МАКСИМ. Тоже… ( Смеется.) В этом озере рыбы отродясь не водилось. С детства помню.
АЛИНА. ( Накрыла коляску сеткой от комаров, присела под деревом). Не помешаем мы?
МАКСИМ. Чем же? Она глухая…
АЛИНА. Кто?
МАКСИМ. Рыба…
АЛИНА. Та, которой нет?
МАКСИМ. Та самая. Помню, в детстве с пацанами на рыбалке все шепотом… А однажды являются мужики пьяные, мать-перемать, гогочут… И… Раз, раз – десяток подлещиков.
АЛИНА. Значит, есть все-таки рыба?
МАКСИМ. Где-то есть…
АЛИНА. (Смеется) Где-то?
МАКСИМ. Это же не здесь было. У бабушки, у покойной, под С-ом.
АЛИНА. Помните Чехова? Великий писатель, а целый день сидит на озере с удочкой и радуется, что поймал двух пескарей.
МАКСИМ. Да, душечка, помню. Скажите, а как это рожать?
АЛИНА. То есть?
МАКСИМ. Мне просто интересно. Я ведь ни разу не пробовал.
АЛИНА. Радостно…
МАКСИМ. А больно?
АЛИНА. Не помню. Странные вы вопросы задаете.
МАКСИМ. А я шизофреник.
АЛИНА. Я тоже.
МАКСИМ. Да ну?
АЛИНА. Я по правилам живу. И этот список все разрастается, разрастается… Я даже боюсь. Скоро без задней мысли шагу ступить не смогу.
МАКСИМ. Ну-ка, ну-ка?
АЛИНА. Например, утром у меня расписаны первые тридцать восемь минут.
МАКСИМ. Не тридцать семь?
АЛИНА. ( Невозмутимо) Нет, тридцать восемь. Я встаю, включаю горячую воду. Четыре минуты смотрю на струю.
МАКСИМ. Клюет.
АЛИНА. Где?
МАКСИМ. Все, перестала… Надо было подсекать. Итак, смотрите на воду…
АЛИНА. Потом варю кофе. Потом принимаю душ. Вытираться я каждый раз должна новым полотенцем. Если я хоть раз использовала его, второй уже не могу. Знаю, что чистое, но не могу.
МАКСИМ. Это, милая моя, обыкновенная мания.
АЛИНА. Я же и говорю. Шизофреничка… Потом пью кофе. С бутербродом с сыром. И если нет сыра в холодильнике, в два часа ночи побегу покупать… Иначе весь следующий день насмарку.
МАКСИМ. Лечиться, милая, нужно…
АЛИНА. Я, может быть, с первым мужем развелась потому, что мы параллельно жили. Я по правилам, а он сам по себе. У меня и дочь знает, что я заплетаю ей косички после того, как глаза накрашу.
МАКСИМ. Смышленая девочка.
АЛИНА. Да. Мы с ней в душе разговариваем. Я моюсь, а она за занавесочкой сядет, беседуем. Обо всем, обо всем… (Пауза) А зачем вы рыбу ловите, раз ее нет?
МАКСИМ. Это хорошо, что нет. Я души живые губить не люблю.
АЛИНА. Зачем же ловить?
МАКСИМ. Азарт…
АЛИНА. Вы Максим на папу своего очень похожи.
МАКСИМ. Слышал уже…
АЛИНА. ( Подошла к краю камышей, смотрит на воду, раскачивается с носков на пятку). Только вы лучше…
МАКСИМ. Осторожно, здесь ноги промочите.
АЛИНА. Ерунда. ( И не успела она этого договорить, как не только ноги, но вся целиком рухнула в воду. Хохочет.) Ай, глупая курица…
МАКСИМ. Осторожно, за крючок не зацепитесь…
АЛИНА. ( Барахтается). Руку, руку дайте. ( Максим, едва не опрокинувшись в воду сам, вытаскивает купальщицу.) Теперь сушить все…
МАКСИМ. ( Торопливо раздеваясь) Держите пиджак, брюки…
АЛИНА. ( Смеется, стягивает с себя мокрую одежду, выжимает.) Да, что вы…
МАКСИМ. ( Укутывая ее пиджаком) Держите, держите… Я закаленный.
Пауза.
АЛИНА. Смешная я, да?
Пауза.
МАКСИМ. Полегче, мачеха. Как бы меня не влекло к вам, это ничего не значит…
АЛИНА. Ха, да вы меня не так поняли.
МАКСИМ. Отца своего я не люблю, это чужой мне человек. Но случись с ним что – буду чувствовать себя обязанным. Я деньги ему посылаю. Формально, я очень почтенный сын. То есть почитающий. И скажите мне, почему он вечно в дырявых носках?
АЛИНА. Да он сам не дает. Сам стирает, сам не штопает. Я удобная жена. Вы меня не так поняли. Я знаю, чего я не должна делать, чтобы человеку со мной было комфортно.
МАКСИМ. Жуткое слово.
АЛИНА. Вот и Платоша так говорит. А мне нравится. ( Скинула пиджак, мокрые тряпки бросила на дно коляски. Сейчас она в бирюзовом купальнике, который, надо сказать, ей чрезвычайно к лицу.) Забирайте одежку. Я так дойду.
МАКСИМ. Не надо. Ни к чему.
АЛИНА. ( Взялась за ручку коляски, привычным жестом покачала ее). Ни пуха, ни пера.
МАКСИМ. «Ни хвоста, ни чешуйки» рыбакам говорят.
АЛИНА. Ни хвоста, ни чешуйки.
МАКСИМ. К черту.
АЛИНА. К черту.
МАКСИМ.( Вдруг вскочил) Клюет! Черт побери, и вправду клюет!
АЛИНА. ( Заинтересованно). Где?
МАКСИМ. ( Тянет. Удилище изогнулось.) Тяжелая, не вытащить! Небось, корягу как всегда зацепил, или водоросль…
АЛИНА. Тяните, Максим!
МАКСИМ. ( Он чрезвычайно возбужден). Нет! Бьется! Бьется! Живое, я чувствую! Сейчас удочка сломается.
Из-под воды, держась за натянутую леску, выныривает аквалангист. Нет! Два аквалангиста! Вот это да! Аквалангисты сняли маски, широко белозубо улыбнулись. Это Вася и Гриша.
ВАСЯ. Это мы, рыбки!
ГРИША. Не жарь нас, и мы исполним любое твое желание.
МАКСИМ. Вася!? Гриша!? Черти…
Братья вылезли на берег и исполнили зажигательный танец в ластах, напевая: « А еще от хвастовства, ква-ква-ква и ква-ква-ква, не поможет твой товар, злой противный Дуремар.»
ВАСЯ. Поцелуй нас, Иван Царевич, и мы превратимся в добрых молодцев.
МАКСИМ. Господи, как же мне осточертели ваши физиономии… Нигде от вас спасу нету. Думал, хоть в родных пенатах от этих клоунов отдохну. Нет, пожалуйте бриться, явились фокусники.
ВАСЯ. Максенька, куда же мы без тебя?
ГРИША. У нас обширная программа! Чаепитие с самоваром в чеховском духе! С бубликами и бреднями о душе и предназначении человеков! Банька с вениками и сиганием в пруд! В чем мать родила! И все прочие тридцать три удовольствия пейзанской жизни!
МАКСИМ. Дураки.
ВАСЯ. Что же ты не спросишь, как мир без тебя осиротевший?
МАКСИМ. Как вы меня нашли, идолы?
ГРИША. Как воду, при помощи лозы. Лоза ведь она так, для отвода глаз. Настоящий искатель воду сердцем чует. Так и мы тебя – сердцем.
ВАСЯ. А похороны твои, я тебе доложу, на славу удались. В толпе трех писюшек задавило. Насмерть! Это успех я тебе доложу! ( Наконец обратив внимание на стоящую рядом Алину. Та так и просмотрела всю эту фантастическую сцену замерев, буквально с открытым ртом). О-о-о! Что же это за дамочка с коляской?
МАКСИМ. Мачеха.
ВАСЯ. Пикантненько. Аппетитная мадама.
МАКСИМ. ( Взял Алину под локоть, говорит светским тоном.) Пойдемте, Алина. Я вас провожу. Не обращайте внимания на этих клоунов. Чем меньше их замечаешь, тем они тише. ( Обернулся через плечо) Как вы мне надоели… кто бы знал…
АЛИНА. До свидания. ( Максим и Алина уходят, толкая перед собой коляску)
ГРИША. (Вслед, робко.)О ревуар…
ВАСЯ. Арривидерчи…(Пауза.) Н-да, пейзане… Никто нам не рад. Не утопиться ли нам, братец, с горя.
ГРИША. Поди ж, не утонем…О, гляди, бусы какие-то валяются…
ВАСЯ. Возьми, пригодятся…
ГРИША. На кой черт?
ВАСЯ. Не с пустыми же руками к хозяюшкам идти. Гостинец.
ГРИША. Да это дрянь какая-то…
ВАСЯ. Ничего, сойдет. Главное – подать умеючи. Сочинишь что-нибудь. Ты на это у нас горазд.
ГРИША.(Вертит в руках безделушку.) Я – да! Я – горазд!
4.Вечер того же дня. Трапеза на хозяйской половине. Стол ломится, барышни довольны.
НАСТЕНЬКА. Мамуля, ты хрен-то лучше не сверху наваливай, а на краешек тарелочки клади.
АННА ИВАНОВНА. Это почему же, Настенька?
НАСТЕНЬКА. А ты кусочек отрежешь, в лужицу эту обмакнешь – эдак совсем иной вкус получается! Ты попробуй, попробуй…(Анна Ивановна проделывает все предписанные манипуляции и, отправив кусочек мясца в рот, прикрывает глаза и тихонечко постанывает.) Вкусно?
АННА ИВАНОВНА. Во рту тает…А вчера, кажись, еще лучше было…
НАСТЕНЬКА. Что ты, что ты! И не говори! Сегодня самое то, со вчерашним и никакого сравнения! Сегодня-то удалось мясцо! Загляденье прямо! (Наблюдает за мамой с восторгом и умилением. Вдруг изменилась в лице, кричит.) И быстрей, быстрей помидорочку в рот! (Анна Ивановна поспешно повинуется)Вот эдак!
АННА ИВАНОВНА. Хорошо мы с тобой живем, Настюша, замечательно! Вот оно – счастье!
НАСТЕНЬКА. И вином, вином красненьким запивай!
АННА ИВАНОВНА. Вырастила я тебя, подняла, и любо-дорого. Ты мое утешение, моя Настюлечка! Эх, пьяная напилась…
НАСТЕНЬКА. (Смеется.) Хи-хи-хи. Мамуся у меня пьяница!
АННА ИВАНОВНА. Вырастила, дай Бог всякой! Когда же только за хорошего тебя человека выдам? Внучков бы понянчить…
НАСТЕНЬКА. (Пустила слезу.) Мамуля, что ж ты за человек-то такой не тонкий? Что ж ты мне душу-то травишь?
АННА ИВАНОВНА. (Испугалась.) Голуба ты моя! Что ж ты мамулечке своей ничего и не расскажешь? Влюблена, роднуля моя?
НАСТЕНЬКА. Какое там! Мамочка, мне двадцать пять лет скоро, а меня никто даже за попу не ущипнул ни разу! (Ревет в голос.)
АННА ИВАНОВНА. Ой, и солнышко ты мое! Что ж делать-то?! Что ж делать-то?!
НАСТЕНЬКА. Куда ты, мама, локтем в тарелку?! Это ж не отстирывается!
(Вваливаются два добрых молодца, молодых или не очень - не важно. Весь костюм их – сочетание несочетаемого, но все вопиет о богатстве и преуспевании. Веселы, развязны, обаятельны. Это уже знакомые нам Вася и Гриша. Волокут за собой огромный медный самовар).
ГРИША. А вот и мы!
ВАСЯ. Добрый день, добрый день, хозяюшки!
ГРИША. Ну и запахи! Эти запахи нужно посылать на конкурс красоты!
АННА ИВАНОВНА. Что вам нужно?
ВАСЯ. А сами искусницы?! Только взгляни на них, Гриша!
ГРИША. Я не могу. Боюсь ослепнуть.
ВАСЯ. О, да! Красота – страшная сила.
НАСТЕНЬКА. Кто вы такие?
ВАСЯ. Я вижу, барышня склонна к философии! Кто мы и откуда – вечный вопрос…
ГРИША. (Зацепив мясо со сковороды, и откусив кусочек). Что вы со мной делаете? Я обрушусь в обморок прямо здесь! Хозяюшки, знаете ли вы, что этому ростбифу нет равных?! Нет и не было!
НАСТЕНЬКА. Прекратите балаган! Я сейчас милицию позову.